Крымская борзая, крымка или крымач, чаще всего
встречалась в степной части Крымского полуострова, преимущественно у
крымских татар. В общем крымки имели большое сходство с горскими
борзыми, но по экстерьеру были значительно грубее, меньше ростом, имели
уши более короткие, почти без бурок и, хотя обладали непомерной силой в
скачке, на коротких расстояниях не имели пруткости, подобной горским и
псовым борзым.
Голова небольшая, довольно сухая, но прилобистая; щипец правильный,
причем подуздоватости никогда не замечалось. Глаз большей частью
желтоватый, реже темный, иногда впалый. Уши висячие с короткими бурками
или без них. Шея, грудь и плечи. Шея правильная, но собака держалась
понуро; грудь не узкая, с выдающимся из-за плеч соколком. Плечи полные,
мускулистые, со свободными локотками.
Степь прямая и у кобеля, и у суки, без всякой напружины, нередко с
переслежиной. Колодка широкая, как бы сбитая, и вообще все мускулы
чрезвычайно развиты, но маклаки всегда выделялись, так что крымка
казалась худой.
Ребра очень бокчоватые, но не особенно низкие, иногда не достигая
локотков, казались туго обтянутыми кожей. Подхват (подрыв) очень тонкий
и высокий.
Ноги сухие, даже как бы тонкокостные, всегда с продолговатой русачьей
лапой, плотно сжатыми пальцами, между которыми снизу росла длинная
шерсть. Пазанки средней величины. Черные мяса огромные, упругие.
Постанов ног особенно правильный; задние широко расставлены и слегка
лучковаты. Собака должна была стоять "на коготках".
Правило тонкое, сухое, правильной длины, закрюковатое, всегда с белым
кончиком; уборная псовина на нем редкая.
Псовина короткая, блестящая, гладкая, но грубее, чем у горки, на голове
и спереди ног еще короче; уборная псовина на гачах и правиле редкая,
длиной до 2 вершков. Окрасы чаще всего черные с подпалинами, черно-пегие
с крапинами, муругие, муруго-пегие, реже красные с мазуриной.
Во второй половине XIX в., когда большинство комплектных псовых охот
прекратили существование, русская псовая борзая становилась единой, хотя
в деталях экстерьеров остались некоторые различия, не мешавшие этому
единству. Г. Д. Розен в "Очерке истории борзой собаки", руководствуясь "Регулом",
"Записками мелкотравчатого" Е. Э. Дриянского, "Записками псового
охотника Симбирской губернии" П. М. Мачеварианова, синтезировал описание
псовой борзой: "Рост около 17 вершков (73 см) для кобеля и 16 вершков
(до 69 см) для суки, псовина длинная, волнистая, разного окраса, голова
сухая, с щипцом, равным по длине головы (черепу.- В. К.1), тонким и
сухим. Глаза навыкате, темные с темными же ресницами, уши маленькие,
плотно лежащие на затылке и высоко поставленные; спина широкая, с верхом
для кобеля, в колодке для суки. Передние и задние ноги прямые с хорошо
развитыми черными мясами. Ребра крутые, плотные, ниже локотков. Правило
длинное, в серпе" 2.
Это описание почти не отличалось от первого общепринятого стандарта,
который был составлен Е. П. Ермоловым в 1888 г. Этот документ был ценен
для своего времени, но во многом неточен. Ермоловский стандарт в
известной степени объединял густопсовых и чистопсовых борзых, чему
помогал и личный опыт автора, который удачно использовал крымку в своейохоте, сумев сохранить в основном старый тип. И тем
более сказывалось влияние стандарта, что с 60-х годов XIX века многие
псовые охоты были ликвидированы, а еще оставшиеся волей-неволей из
"неприятелей" становились "товарищами", и происходило смешение "пород".
Породами тогда называли крупные, самостоятельные псарни. Чем меньше
становилось таких псарен, тем заметнее они были, тем легче делались
знаменитыми.
Если происходило смешение, так сказать, подтипов русской псовой борзой
отдельных псарен путем обмена производителями, то еще заметнее стирался
раздел между густопсовыми и чистопсовыми. И как бы само собой опять
получилось слияние породы, ранее расколовшейся надвое, в одну. Это
произошло достаточно быстро. А если прекратилось раздельное
существование густо- и чистопсовых, то из практики ведения русской
борзой породы исчезли и их названия. Осталось одно - русская псовая
борзая. В результате племенной работы с породой создались новые псарни и
уже не так резко, как раньше, отличающиеся друг от друга типы.
Н. Н. Челищев (1929 г.) важнейшими из них в средней полосе России считал
семь типов.
Перш и некие собаки соединяли в себе лучшие крови старинных борзых и
делились на две группы: темного и светлого окраса. Собаки с темным
окрасом имели узкую сухую голову (некоторые с небольшой горбиной к концу
щипца), темный навыкате глаз, ухо, поставленное высоко и правильно
заложенное на затылке. Рост от 76 до 78 см. Псовина у них была довольно
густая, мягкая и волнистая, но не в завитках. Правило (хвост) тонкое и в
правильном серпе. По внешнему виду они были собаками легкими и
богатством кости не отличались. Вообще они более приближались к типу
старинной псовой собаки. В поле были преимущественно резвы, но злобы
были посредственной.
Собаки со светлым окрасом отличались от собак с темным окрасом
преимущественно головами, которые у них были также узки, сухи и длинны,
но щипцы почти всегда прямые. Рост такой же. Псовина большей частью в
завитках. Правило такое же. По внешнему виду эти собаки были вначале
более костисты и массивны, так что более приближались к типу
густопсовых, однако впоследствии в погоне за исключительной резвостью "першинская
охота и этих собак значительно облегчила". Надо вообще сказать, что першинские собаки под конец своего существования приобрели очень
облегченный тип, граничащий с тонкокостостью. О полевом досуге
светлоокрашенных собак можно сказать то же, что и о темных.
Озеровские собаки довольно рослые, хотя редко достигавшие 78 см у
кобелей и 76 см у сук. Окрас преимущественно чисто-белый или белый с
половыми и серыми пежинами. Псовина очень густая, не особенно
длинная, но неволнистая. Характерным признаком этой породы служила
горбоносость и закат лба назад, так что голова казалась как бы изогнутой
от глаз в обе стороны, т. е. к носу и затылку. Глаз у этих собак был
поразительный - черный, навыкате, очень открытый и умный, на кровяном
белке или, как говорят охотники, "на крови". Ухо тонкое и маленькое, и
хотя немного низко поставлено, но плотно притянуто к голове и подвижное. Правило по большей части в серпе, тонкое, с длинной волнистой псовиной.
Костью эти собаки были очень богаты, широки в заду и спине. В поле они
были резвы, сильны и злобны, но без броска. Кровь озеровских собак,
будучи примешана к крови других, особенно облагораживала вид собаки.
Болдыревские собаки среднего роста (кобели 74-76см, суки 68-74 см).
Окрас преимущественно белый с половыми и красными пежинами. Псовина
средней густоты, длинная, в крупном завитке. Глаз такой же, как у
озеровских, но голова прямая и лишь иногда с небольшой горбинкой к вощку
(носу). Ухо тонкое и маленькое, довольно подвижное, но не всегда
подымающееся конем, а по большей части при возбужденном состоянии
отгибающееся в стороны концами. Правйло правильное, в серпе и с хорошей
уборной псовиной. Костью эти собаки были более тонки, чем озеровские, и
поэтому имели вид легкий. В поле были резвы и с броском, но особенной
злобой не отличались.
Челищевские собаки - самые рослые из всех типов псовой борзой (кобели до
83 см, суки до 78 см). Окрас половый в серебре, красно-половый и белый с
половыми в серебре и красными пежинами, редко с чубарыми и серыми. На
половой, а иногда и красно-половой псовине образовывался серебристый
налет от того, что эти цвета на концах псовины переходили почти в белый.
По густоте и длине псовины собаки эти не имели себе равных. По спине, на
боках и шее псовина у них была в крупном завитке, а на боках волнистая,
причем тонкая и легкая, как шелк, доходящая на гачах длиной до
полуаршина (30-35 см). Голова длинная, прямая, с плотным и широким
щипцом, иногда с небольшой горбиной к вощку. Глаз такой же, как у
озеровских собак. Особенным отличительным признаком этого типа собак
служило ухо, маленькое, тонкое, совершенно острое и посаженное много
выше линии глаз. В возбужденном состоянии оно подымалось конем, причем
оба уха так плотно сжимались между собой, что образовывали как бы
треугольник, в спокойном же состоянии лежали на затылке, перекрещиваясь
между собой в виде ножниц. Шея этих собак была короткая, одета псовиной,
как муфтой. Правило правильное, в серпе, с длинной волнистой псовиной
снизу, сверху в завитках, начиная с основания правила и приблизительно
до половины, переходящих затем в волну. Кость и вся колодка богатырские,
придающие собаке на первый взгляд массивность и грузность. Однако в поле
собаки эти были очень резвы, обла-дали огромным броском, совершенно
бессъездны, т. е. нестом-чивы и злобны. По времени ведения породы эта
раса собак самая древняя.
Сумароковские собаки также очень рослые, кровей очень старых, кареевских,
до самого последнего времени сохранившие тип этих собак и чуть ли не
последние их представители. Кобели ростом до 78 см, суки до 76 см. Окрас
белый с половыми и красно-половыми пежинами. Псовина хотя и уступала по
густоте челищевским, но все же была очень густая, в крупных завитках.
Голова длинная, прямая, с плотным и широким щипцом и с горбинкой к вощку.
Отличительными признаками этого типа собак были несколько светловатый
глаз и некоторая видимая подопрелость век, розоватость губ и вошка. Ухо
тонкое, маленькое и плотно притянутое к голове, но конем эти собаки его
не ставили, а лишь подымали кверху, причем концы ушей отвертывались в
стороны. Правило имели правильное, но не в серпе, а в виде сабли, т. е.
отлого изогнутое. Кость и колодку их можно назвать крепкими, но
наблюдалось иногда превосходство развития переда, зад же был несколько
уже. В поле этих собак Н. Н. Челищеву видеть не приходилось, но по
отзывам многих охотников, ездивших с ними, они были резвы и особенно
злобны.
Гейеровские собаки вели свое происхождение от собак старого и известного
охотника П. А. Березникова. Ростом они были невелики (кобели до 74 см,
суки до 72 см). Окрас черный, с красными подпалинами (румянами) и
темно-красный, иногда с сединой. У темно-красных, кроме того, была
мазурина на щипце, т. е. щипцы были начиная от глаз черные. Густотой
псовины собаки эти не отличались, и сама она на ощупь была грубовата
(жестка). Голова прямая, но не особенно длинная, с выемкой на щипце, а
сам щипец с некоторой наклонностью к острощипости (остроте), особенно у
сук. Отличительным признаком этого типа был желтый глаз, что производило
неприятное впечатление на фоне черного окраса. Ухо довольно низко
посаженное, хотя и плотно притянутое к голове. В возбужденном состоянии
собаки эти как-то подымали вместе с ушами всю кожу на затылке и таким
образом над головой образовывали как бы капор. Правильными нравйлами эти
собаки также не отличались. Они имели правила, иногда сваленные на
сторону. Костью и колодкой они в последнее время обеднели, так как
порода эта очень долго велась исключительно в самой себе и не освежалась
кровью других собак. В поле эти собаки резвы не были, но злобны были до
беспамятства. Взявши волка (причем все они брали в глотку), они замирали
на нем, зажмуривая глаза и поджимали под себя передние ноги. Оторвать их
от волка было делом большого труда. Злобой с этими собаками не могла
сравниться ни одна порода.
Бибиковские собаки были особенно распространены среди
охотников Тульской губернии и имели в своем основании кровь собак очень
известного охотника Тверской губернии Назимова. Ростом эти собаки
были некрупны и даже, можно сказать, мелки (кобели 74 см, суки 72 см и
даже мельче). Окрас всех мастей, за исключением черного. Псовина также
была разного характера вплоть до жесткой, стоящей ежом, и вообще на
ощупь была очень груба и не густа. Голова определенного типа не имела и
была по большей части груба. Глаз небольшой и разных оттенков, хотя
светлого глаза у них замечать не приходилось. Посадка ушей и манера
держать их весьма разнообразны: Кость и колодка были довольно прочные.
Вообще эти собаки по внешнему виду были непривлекательны, но по полевым
качествам очень ценились охотниками Тульской губернии, за пределы
которой как будто п не вывозились. В поле они были резвы и особенно
злобны.
Порода русской псовой борзой после 1917 г. осталась в количестве
нескольких десятков собак. Важнейшими гнездами этой породы тогда стали
группы собак московских и ленинградских любителей. Значительные по
численности группы псовых борзых позднее создались в Волгоградской и
Омской областях, в меньшем числе эти собаки были в Рязанской,
Куйбышевской, Липецкой, Тульской, Воронежской, Пензенской, Тамбовской и
некоторых других областях РСФСР, а также на Алтае, в Грузии и Эстонии.
Из псовых борзых, игравших роль основных производителей в советское
время, следует назвать в Москве Разброса III В. А. Сорохтиной, Наяна и
Вихру Л. М. Петровой, которые были образцом породы, а позже чемпиона
Стрепета и Струну Н. В. Гвоздевой (получавших на выставках высокие
оценки, хотя собакам Гвоздевой далеко было до собак Сорохтиной и
Петровой), семью псовых борзых А. Д. Золотцева, большей частью рабочих,
но не отличавшихся большой породностью. Наконец, в более позднее время
(30-е и 40-е годы) Рогдай, Кудряш I н Кидай Е. П. Комаровой поочередно в
течение длительного периода занимали положение лидеров породы в Москве.
До Великой Отечественной войны в ленинградской группе основой ведення
породы были собаки Е. Ф. Дезор (чемпион Сипай, чемпион
Армавир-Дивенский, Гайдар I-Дивенский), а также собаки братьев
Матвеевых.
Из государственных питомников псовых борзых важнейшим был Энгельсский
(Саратовская область). С самого основания Энгельсский питомник вел
породу наиболее типичных псовых борзых, а в послевоенные годы - от таких
выдающихся собак, как чемпион Молва, как отличные по экстерьеру и
отмеченные дипломами на испытаниях Кинжал, Коротай, редкостный по типу и
занимавший первые места на садках по волку Грозный- внук Фемины МОООиР 1
(из Германии).
Родоначальник важной московской линии Кидай Е. П. Комаровой (Свиреп -
Кара Губина, г. Куйбышев) со стороны матери имел в ряду своих дальних
предков Разброса III В. А. Сорокиной, со стороны же отца он шел от
борзых Е. Ф. Дезор и таким образом сочетал в себе лучшие линии породы
20-х годов.
Продолжателем линии Кидая в Москве следует считать его сына Грозного Е.
Н. Михайловой и внука Гяура (ее же). По-тучив два диплома III степени на
испытаниях и оценки "очень хорошо" на выставках, Гяур был широко
использован как производитель. Среди большого и в общем очень хорошего
потомства Гяура особенно выделился его сын Загар Г. В. Зотовой, который
в начале 60-х годов мог считаться лучшим по типу псовым кобелем в нашей
стране.
Сын Загара от его однопометницы Золушки В. А. Дроздовой Валдай Э. П.
Гилярова обратил на себя внимание и экстерьером, и работой (два диплома
III степени). Владельцу удалось дать Валдаю много вязок с лучшими
суками, что в последующем создало затруднения в подборе пар, по
возможности не близкородственных. Однако среди детей Валдая оказалось
много собак с хорошим экстерьером и не менее пяти дипломированных на
полевых испытаниях (в том числе чемпион Голубка М. П. Коблова с семью
полевыми дипломами III степени).
Нужно особо остановиться на суке Фемине (полная ее кличка
Фемина-Куик-Молодец) и кобеле Орле I. Фемина была привезена в Москву в
1945 г. Она отличалась замечательной породностью, и если к чему в ней
можно было придраться, так разве лишь к облегченности костяка (что,
впрочем, для суки допустимо). Родилась она в 1942 г. в Германии
(питомник "Рассвет-Орик").
Московскому обществу охотников - первому хозяину этой собаки у нас -
удалось получить от Фемины и Кидая Е. П. Комаровой только двух щенков.
Из них Грозный был продан в Энгельсский питомник, но погиб, не оставив
потомства, а Гордый в паре с Крылаткой из того же питомника дал большой
помет. Однако в результате случайного отравления в питомнике погибли все
эти щенки, кроме одного, получившего кличку Грозный, хотя и этот кобель
пострадал от отравления и даже потерял часть зубов. Несмотря на
неполноценный зубной аппарат, Грозный отлично брал подсадного волка. В
свое время этот кобель славился как лучший по экстерьеру в нашей стране
(Загар Г. В. Зотовой занял это место позднее). В Энгельсском питомнике
Грозный в течение ряда лет служил основным производителем. Его потомство
отличалось высокими качествами.
В 1950 г. из ГДР был привезен Орел I, происходивший от собак питомника
фон Зильбергофа (ныне уже не существующего). Он принадлежал И. А.
Невежину и вызывал особый интерес борзятников великолепным типом и
пропорциональным сложением. Орел I был повязан с четырьмя суками и дал
всего 28 щенков. Среди них многие оказались ценнейшим материалом Для
продолжения племенной работы с нашей псовой борзой. Такими были дети
Орла I: Плутовка Г. В. Зотовой и Пурга В. К. Амелунг (от Газы С. Н.
Вербицкого), Орел II и Отвага (от Вьюги Теплоуховой) и другие собаки.
Через названную Отвагу, повязанную с Грозным Е. Н. Михайловой, произошло
слияние линии Кидая Е. П. Комаровой с линией Орла I И. А. Невежина. С
одной стороны, здесь было достигнуто освежение крови, улучшение типа и
укрепление рабочих качеств, а с другой - слияние линий, как всегда,
повело к сужению возможностей племенных комбинаций без тесного
инбридинга.
Кровь Фемины, так сказать, свежая струя в породе, слилась с теми же
ведущими линиями Кидая и Орла I. Еруга Э. Н. Ги-лярова (внучка Фемины от
ее сына Дерзая) была повязана с его же Валдаем, который был внуком Орла
I и правнуком Кидая, т. е. продуктом слияния двух ведущих линий. Так в
потомстве Еруги встретились три наиболее ценные семьи и линии псовых
борзых конца 40-х и 50-х годов. Создание при этой комбинации группы
породных собак с прочно закрепленным первоклассным экстерьером имело,
как и медаль, оборотную сторону: слияние всего лучшего в один поток
сузило и без того ограниченные возможности неродственных племенных
комбинаций.
Если и до этого был распространен инбридинг на Гяура и Орла I, то на
новом этапе большинство родословных псовых борзых в ведущих центрах
породы стали включать в себя также и представителей семьи Фемины.
Оказалось почти невозможным избегать более или менее близких родственных
вязок и назревал кризис породы.
Осенью 1962 г. снова удалось привезти из ГДР в Москву кобеля Амура
хорошего типа, родившегося в 1959 г. (он приобретен В. С. Колпаковой).
Амур происходил из питомника "Вергей". Этот ценный кобель оказался
больным и, несмотря на самое серьезное лечение, пал в 1965 г. Однако от
него успели получить немалое и притом очень хорошее потомство. Среди
детей Амура уже есть много собак, заработавших полевые дипломы. Но очень
неприятным свойством Амура была злость к людям и собакам, которую он
передал части своего потомства.
И снова московская группа (а с нею и ряд других) выходит из трудного
положения и продолжает укрепляться и количественно усиливаться, чему
способствует и развитие породных групп в других областях, где все чаще
появляются ценные производители (например, Коротай Е. Е. Губкина в
Тамбове).
После Великой Отечественной войны работа по разведению псовой борзой в
Ленинграде была начата заново. Основой сформировавшейся там группы
послужили приобретенные при ликвидации Энгельсского питомника три дочери
отмеченного выше выдающегося внука Фемины Грозного - Гроза, Ракета и
Метель, а также Шалость Е. Ф. Дезор (Коротай-Дивенский - Шилка из
Энгельсского питомника). Производителями в основном были Амур из
Энгельсского питомника, а также Злоим же Милый) В. А. Дроздовой из
Москвы, Буян С. Лейбур из
Таллина и другие.
При создавшихся благоприятных обстоятельствах и определившемся в нашей
стране росте породы вопрос о производителях не снят. Очень желателен
обмен щенками с зарубежными любителями псовой борзой через
Интернациональную кинологическую федерацию (в настоящее время такой
обмен производится в ограниченных размерах). Возможно также продуманное
использование отдельных производителей из Волгоградской, Липецкой и
других областей.
Говоря о судьбе русской псовой породы, нужно обратить внимание на
значение деятельности наших городских охотников. Порода сохранена и
прогрессирует благодаря любовному отношению к ней охотников-любителей и
правильно организованной зоотехнической работе. Однако в городах трудно
осуществлять правильное выращивание и тренировку борзой, сложны и выезды
с ней на охоту, да и сама охота, превратившаяся из конной в пешую, не по
силам многим горожанам. Иное дело - сельские условия. Члену колхоза
держать борзых на своем крытом дворе или в сарае не затруднительно, на
охоту идти ему недалеко; кроме того, добыча лисиц дает хороший
заработок. Неудивительно, что борзые у сельских охотников степных
областей стали очень многочисленны.
После Великой Отечественной войны русская псовая порода стала быстро
крепнуть и расти. Об этом уверенно можно судить на примере волгоградской
группы породы.
Анализ происхождения около 40 псовых борзых, прошедших экспертизу на
VIII Волгоградской областной выставке1, показал, что для создания
данного волгоградского поголовья использованы основные исходные корни и
группы породы.
1. Корень Саратовский включает в себя псовых борзых Энгельсского
питомника Заготживсырья с такими лидерами, как чемпион Молва (40-е
годы), Коротай, Крылатка, Кинжал и внук вывезенной из Германии Фемины
чемпион Грозный, бывший в 50-х годах лучшей псовой борзой СССР. В
дальних коленах родословных волгоградских борзых (нередко за пределами
бланка) встречаются эти собаки, их потомки и близкая родня. Этот корень
условно обозначим "С".
2. Корень вывезенного из Германии Орла I И. А. Невежина (привезен в
конце 40-х годов) состоит из его детей, внуков и правнуков, более или
менее инбридированных на своего замечательного родоначальника.
Представителей этой "Орловой" корневой группы можно встретить в
родословных очень многих время близкий, но ограниченный инбридинг дал
хорошие результаты, закрепив прекрасный тип и надежные рабочие качества.
Этот корень условно обозначим "О".
3. Группа вывезенного из Германии Амура В. С. Колпаковой (привезен в
1962 г., пал в 1965 г.). Амур имел много вязок с суками московского
корня породы. Его кровь есть в собаках ленинградской, куйбышевской,
липецкой и волгоградской ветвей. Амур В. С. Колпаковой встречается в
родословных волгоградских собак в недальних коленах. Сочетание
производителей из потомства Амура с собаками группы Орла I И. А.
Невежина дало в Волгограде особенно типичных, эффектных по экстерьеру
собак. Хотя Амур В. С. Колпаковой сам был нерабочим, среди его потомства
оказалось немало собак, выдающихся в поле. Этот корень условно обозначим
"А".
4. Московский корень включает в себя группу собак московских любителей,
основанную на борзых Е. П. Комаровой (особенно на Кидае) и отчасти А. Д.
Золотцева с прилитием крови вывозной Фемины, а также небольшой доли
крови собак Энгельсского питомника. Наиболее заметен в этой группе
Валдай Э. Н. Гилярова, которого можно считать продолжателем московской
линии Грозный Е. Н. Михайловой - Гяур ее же - Загар Г. В. Зотовой. Этот
корень условно обозначим "М".
5. Ленинградская группа возникла из смешения кровей собак, взятых из
Энгельсского питомника, с московскими и некоторыми другими. Влияние
ленинградских собак на волгоградскую ветвь незначительно (через Хана Н.
И. Воробьева - сына Буяна С. Лейбур) этот корень условно обозначим "Л".
По родословным псовых борзых VIII выставки можно было установить, что
перечисленные корни происхождения группы комбинируются и сочетаются
довольно разнообразно. В учете значения того или иного из основных
корней не может быть, так сказать, математической точности, но если
опираться на самое существенное - участие в родословной той или иной из
этих основ, то, используя принятые обозначения "корней", можно наметить
среди группы борзых, прошедших через ранг VIII выставки, следующие 12
комбинаций корней: 1 -АО и АОМ; 2 - АОС; 3 -ОС; 4 -МЛС; 5 -МО; 6 -МОС; 7
-АМС; 8 - МС; 9 -МЛ; 10 -М; 11-Л; 12 -С.
Возможность стольких комбинаций указывает на богатство породы племенным
материалом, позволяющее обходиться без вынужденного инбридинга, и вообще
на силу породы.
В наше время стандарт псовой пересматривался и уточнялся неоднократно:
на I Всесоюзном съезде кинологов в 1925 г., затем в 1939, 1951 гг. Все
стандарты существующих у нас охотничьих пород заново были
прокорректированы, переписаны в 1963 г., утверждены Минсельхозом СССР в
1966 г. и опубликованы в 1969 г. В 1979 г. в последний стандарт русской
псовой борзой внесены поправки. Новые стандарты борзых и других
охотничьих пород утверждены в апреле 1980 г. Окончательный стандарт
русской псовой борзой по всем статьям этой породы в сущности тот же, что
и прежний; серьезное изменение внесено лишь в увеличение роста собак,
уточнены еще некоторые детали.
В основном экстерьер современной русской псовой борзой (по варианту 1980
г.) характеризуется следующими чертами Рост в холке кобелей от 75 до 86
см (вместо 70-82 см), сук от 68 до 78 см (вместо 65-77 см). Телосложение
узкое. Тип конституции сухой, крепкий. Окрас от белого, полового разных
оттенков (светло-полового, красно-полового, полового в серебре, полового
с пылью) до красного, муругого, чубарого и черного без подпалин и с
подпалинами. Недопустимы мышастый и кофейный цвета и обильный крап.
Голова длинная, узкая, сухая, без заметного уступа от лба к щипцу
(морде). Особенно типичны уши - маленькие, тонкие, острые, затянутые
назад вдоль шеи, концы направлены вниз или лежат вдоль шеи. Глаза
крупные, темно-карие. Шея длинная, грудная клетка глубокая, спина
несколько выгнута вверх (у кобелей круче, у сук отлого). Живот сильно
подтянут, псовина (шерсть) длинная, густая, волнистая, образует убор на
груди, на задних сторонах ног и правиле (хвосте). Таким образом, в
настоящее время наша псовая борзая порода достигла полной однотипности и
совершенства, хотя кристаллизация породы шла нелегко.
До Великой Отечественной войны в СССР чистопородная русская псовая
борзая была немногочисленна: всего насчитывалось не более 200-250 собак
этой породы. Однако в послевоенный период был отмечен ее энергичный
рост.
По сведениям Росохотрыболовсоюза о численности борзых в РСФСР на 1
января 1982 г. можно определить с достаточной точностью количество
русских псовых в республике несмотря на то, что все цифры по борзым даны
без деления по породам. Обществами охотников и рыболовов системы РОРС за
1981 г. зарегистрировано 2933 борзые. В это число входят кроме собак
русской псовой породы еще и хортые, южнорусские и собаки, не имеющие
стандарта, но применяемые на охотничьем промысле в центральных русских
областях (условно их можно назвать "среднерусскими промысловыми"). Из
всего почти трехтысячного поголовья борзых 2015 собак имеют родословные,
1123 получили оценки экстерьера на выставках и выводках и 427
дипломированы на испытаниях.
По южнорусской борзой никакой племенной работы не ведется, и эти собаки
родословных не имеют. В областях, где много хортых борзых, в особенности
в Ростовской, с ними начата правильная племенная работа. В последние
десятилетия на Дону из 365 борзых с родословными около 300 хортых и не
более 60-70 русских псовых, так как известно, что на Дону русских псовых
борзятники держат мало. Но в большинстве областей почти все борзые,
имеющие проверенные родословные, принадлежат к русской псовой породе.
Так, в Волгоградской области 206 собак имеют родословные, Белгородской -
45, Воронежской- 34, Горьковской - 60, Курганской - 37, Куйбышевской-
57, Омской - 85, Ленинградской - 61, Липецкой - 50, Оренбургской - 46,
Саратовской - 38, Тамбовской - 56, Алтайском крае - 72. Так как такое же
положение наблюдается и в других областях и республиках, это позволяет
считать за хортыми не более 400-500 родословных по республике, за
афганскими - не более сотни. Таким образом, принимая во внимание еще и
то, что в Москве и ее области есть не менее 160 псовых (112 в МОООиР и
около 50 в других организациях), следует считать, что в РСФСР теперь не
менее 1400, а может быть и 1500 псовых.
В республике по ряду областей создалось не менее 15 племенных гнезд
русской псовой борзой (от 34 до 206 собак), и это дает уверенность в
устойчивости породы и ее дальнейшем росте. Особенно многочисленна
волгоградская группа. Довольно сильна и московская группа, где в
областном обществе охотников зарегистрировано 112 псовых борзых, не
менее половины которых имеют полевые дипломы. В других охотничьих
организациях области, кроме этих 112, наберется еще не менее полусотни
псовых.
Немаловажна и роль горьковской, ленинградской, тамбовской, омской и
липецкой групп. Необходимо отметить, что как только была разрешена
охота, на Украине сразу же создалась значительная группа, насчитывавшая
к 1.01.83 г. 156 русских псовых.
Численному росту породы в послевоенный период очень помогло освежение
крови рядом производителей, завезенных из-за рубежа. Это стало возможным
благодаря популярности русской псовой борзой во многих странах Западной
Европы, а также в Америке и Австралии.
Параллельно с совершенствованием экстерьера нашей псовой борзой в
послевоенный период была организована и работа по развитию и проверке
рабочих качеств борзых на испытаниях по вольному зверю. Определились
надежные рабочие линии для племенной работы там, где псовая борзая стала
многочисленной, а ее владельцы истые борзятники.
Как ни хороша стала русская псовая в СССР, но не везде она пользуется
исключительным признанием как лучшая для охоты. Дело в том, что в
основном она резва на недлинных дистанциях, а хортая и другие южные
породы выносливее на дальней скачке, какая нередко требуется при охоте
на русака южных степей. Кроме того, в самых южных областях европейской
части СССР в полях, особенно по межам, канавам, окрайкам вдоль дорог
обычны густые заросли сорняков. Стоит собаке пробежать по ним, как репьи
набиваются не только в уборную псовину на правйле, животе, очесах на
ногах, но и в шерсть на корпусе, а она у псовой густа, мягка, длинна.
Легко создаются вокруг влепившихся сорняков целые колтуны. Освободить
борзую от этого крайне неприятного вторжения колючек очень трудно.
Например, в Ростовской области охотники не хотят держать псовую;
большинство из них предпочитают хортых и южно-русских борзых с более
короткой и жесткой псовиной.
Русская псовая борзая исстари в любую минуту готова была броситься в
схватку с волком. Она отличается несравненной отчаянной отвагой, великой
силой, несмотря на кажущуюся на первый взгляд легкость и даже
утонченность сложения, а главное - неукротимой злобой к поистине
могучему и опасному хищнику. Нередко посылали русскую псовую борзую на
единоборство с могучим матерым зверем. И псовая боролась и побеждала
своего страшного противника.
Е. Э. Дриянский в своей знаменитой книге "Записки мелкотравчатого" (1859
г.) рассказывает о подвиге борзой собаки на большой псовой охоте. Борзые Алеева (хозяина охоты) по его недосмотру кинулись к соседней травле
переярка; и Алеев ".. .остался с одним Поражаем. Это обстоятельство
породило случай, редкий в охоте.
Вслед за переярком две гончие вывели из острова огромного волка прямо на
Алеева; из всех собак один только Поражай воззрился в зверя: они
схватились поднялись на дыбы, сцепились зев в зев, расперлись и стали
как вкопанные: ни волк, ни собака не трогались с места и не разнимали
пасти. Следовало подать скорую помощь Поражаю, но взять ее было
неоткуда. Остальные собаки Алеева жадно теребили переярка и не внимали
никаким призывам... Алеев заскакал зверя (он был верхом на лошади.- В.
К.) и пошел к нему сзади, вынимая кинжал: один миг -и кинжал этот вошел
по ручку волку в пах; Поражай переместился в горло и матерый волк был
принят из-под одной собаки".
Сейчас приходится слышать голоса о необходимости восстановления в породе
былой злобы. Нет сомнения, что восстановить ее возможно, но сколько же
времени, трудов и средств для этого потребуется! А необходимости никакой
и нет, так как в настоящее время имеются более эффективные средства для
борьбы с волком: на приваде, окладом с флажками, с вертолета, с
аэросаней, со стаей гончих по выводку. Ну а по зайцу и лисице
современная русская псовая борзая при надлежащем воспитании и тренировке
работает не хуже, чем работала и во времена помещичьих псарен.
p.s. При
копировании материалов и фотографий активная ссылка на сайт обязательна.
