поддержка
проекта:
разместите на своей странице нашу кнопку!И мы
разместим на нашей странице Вашу кнопку или ссылку. Заявку прислать на
e-mail
код нашей кнопки:
В бывшем СССР признаны самостоятельными стандартными пять местных пород:
русская псовая борзая, хортая,
южнорусская, среднеазиатская таза и киргизский тайган. Для этих пяти
пород в нашей стране выработаны стандарты. В недавнее время из Западной
Европы завезена к нам так называемая афганская борзая. Так как
численность собак этой породы стала заметной в СССР и растет, она
включена в список пород борзых, разводимых в нашей стране, и для нее был
принят стандарт, выработанный и утвержденный Международной
кинологической федерацией. Таким образом, в СССР приняты шесть
стандартов борзых. В странах Западной Европы, Северной Америки и
Северной Африки существуют стандарты для тринадцати пород Борзых, в том
числе для русской псовой борзой и афганской.
Порода очень старая, и хотя со
времени формирования претерпела перемены и во внешнем облике, и в
судьбе, она сохранила свои главные особенности - красоту и благородство
экстерьера, замечательную резвость, и там, где она в настоящее время
используется на охоте по волку (в Северной Америке), не потеряла и
прославившую ее злобу к зверю. Точных сведений о времени образования
русской псовой породы нет, но есть документальные данные,
свидетельствующие об ее многовековом и, вероятно, более чем тысячелетнем
существовании.
Первым известным в настоящее время документом о русской борзой является
французская хроника XI века с записью о браке короля Франции Генриха I с
дочерью киевского Великого князя Ярослава Мудрого. Невеста привезла с
собой во Францию трех борзых собак - черного и серого кобелей и
светлую, золотистую (половую?) суку. Не следует думать, что эти собаки
представляли вполне стандартизированную породу, но это все же была
русская порода, иная, чем западные короткошерстные борзые.
В наших летописях есть указания, что еще в XII в. при Великом князе
Владимире Мономахе "зверей травили псами". В жалобах князя Святослава
Черниговского на половцев от 1099 г. упоминаются псари (очевидно, уже в
то время при княжеском дворе существовала организованная псовая охота).
Одним из очень интересных документов, подтверждающих существование
русской псовой борзой, сходной с современной псовой многими основными
чертами экстерьера, является молитвенник Великого князя Василия III
(Ивановича), где среди других иллюстраций религиозного содержания есть
изображение князя, отправившегося на богомолье в сопровождении борзых.
Эти собаки обильно одеты удлиненной псовиной, имеют длинные головы,
саблевидные длинные хвосты и маленькие острые уши. Сам Василий III был
страстным псовым охотником, и при нем слова "ловы", "ловчий путь" были
заменены словами "травля зверей", "псовая охота" (1515 г.). Великий
князь Василий охотился с борзыми на зайцев, а когда охота бывала
неудачной, отводил душу садками (скачкой борзых по подсадному зайцу), в
которых участвовало до 300 всадников.
В это время русские борзые славились на всю Европу. Например, в 1519 г.
король датский Христиан II в качестве драгоценного подарка послал
французскому королю Франциску I борзых собак русской породы. Сын Василия
III Иван Грозный также любил псовую охоту и соблюдал ту же людность и
пышность, что и его отец.
В первой русской книге о псовой охоте - "Регул принадлежащий до псовой
охоты" (1635 г.) ее автор фон-Лессинг дает описание русской борзой,
близкое в общем к описанию псовой борзой XIX столетия, а значит,
достаточно сходное и с обликом русской псовой борзой советского времени.
Фон-Лессинг уверенно высказал более или менее обоснованное
предположение, что русская псовая борзая первоначально создалась путем
слияния крови западных хортых борзых и восточных татарских (вероятно,
типа тазы). Он пишет, что созданная на Руси порода была в Западной
Европе в большой славе и своей резвостью, и особенно работой по волку.
Если псовая борзая XVII и более далеких веков по экстерьеру была близка
современной, то по характеру работы сильно отличалась от последней.
Будучи собакой лесостепи и даже лесной полосы, наша борзая должна была
ловить зверя накоротке, на небольших полевых разрывах между островами
леса или в лесу на небольших прогалинах или луговинах. Поэтому от борзой
требовались крайняя пылкость и пруткость с молниеносным броском. Такую
борзую и создали тогдашние борзятники. При исключительной резвости
накоротке она была неспособна к сколько-нибудь длительной резвой скачке.
Русская псовая борзая, как ее описал Лессинг, не могла быть в тогдашнем
русском государстве вполне однотипной. Он, как специалист по охоте,
вероятно, состоял на службе у царя Алексея Михайловича и как следует
знал лишь собак царской псарни. Надо полагать, что это была лучшая часть
породы, а тех борзых, с которыми охотились бояре и другие более или
менее высокопоставленные люди, конечно, их владельцы стремились
подравнять к образцам царской охоты. Но вместе с тем в зависимости от
места, где они жили, то случайно, то по соображению хозяев или псарей к
псовой борзой подмешивались и другие породы - то, может быть, лайки, то
хортые, то тазы. Однако главный тип удерживался несмотря на всякие
случайные примеси.
Не чужда была псовая охота и Петру I. В послепетровскую эпоху она стала
чуть ли не обязательным развлечением дворян-помещиков, причем мода на
иностранное способствовала разведению в нашей стране зарубежных пород
борзых: брудастых (вероятно, дирхаунд), английских (грейхаунд), польских
(харт) и др. В этот период дело, очевидно, не обошлось без примеси к
русской псовой этих пород, в частности брудастой. Но и тут русская псовая
борзая, резко выделяясь экстерьером среди прочих, уцелела и к концу
XVIII - началу XIX в. трудами своих настоящих и понимающих любителей не
только сохранила свой тип, но стала еще характерней.
Правда, в первой половине XIX в. вновь пошло подмешивание к псовой
борзой крови других пород, что повело даже к образованию двух пород -
густопсовой и просто псовой, но это, в сущности, были два довольно резко
обособившихся типа одной породы, которые позднее были объединены в одну
русскую псовую породу. Подмешивание началось в связи с Кавказской и
Польской войнами. Особенно охотно офицеры - дворяне-помещики - привозили
с юга горок и крымок, которые, имея большую, чем у псовых, резвость на
дальней скачке, в то же время были способны не только ловить накоротке,
как русская псовая, но и обладали большой выносливостью и могли скакать
за зверем на значительные расстояния. Пусть прилитие крови этих пород
отрицательно сказывалось на злобе русских борзых и делало их
непригодными для работы по волку, нашлось немало охотников, готовых
ограничиться русаком и лисицей ради повышения резвости своих собак.
В результате использования хортых (из Польши), горских и крымских с юга
в некоторых охотах борзые обеднели не только злобой, но еще и псовиной
(шерстью): отсюда и пошли толки о двух породах - густопсовой (рис. 1) и
новой псовой, или чистопсовой (рис. 2). Однако некоторые псовые охотники
сумели, используя крымских производителей, придать своим собакам силу
для скачки вдаль и сохранить при этом все их экс-терьерные и рабочие
качества.
Один из крупнейших охотоведов-кинологов конца XIX столетия Л. П.
Сабанеев писал в статье "Современная псовая": "Вследствие исторических
событий и постепенного, но быстрого уничтожения в России лесов русские
породы псовых борзых обречены на утрату некоторых признаков, которыми
охотники дорожили в старину: короткая и бессильная вдаль собака теряет
свое значение, все более ценятся бочковатое ребро и сильно развитая
мускулатура - задатки резвости не только накоротке, но и вдаль. Но
некоторые признаки и качества псовой борзой с помощью подбора
сохраняются у этого более пригодного для современных условий типа
неизменными. Так, известные собакозаводчики П. М. Мачеварианов и Н. П.
Ермолов, дав своим псовым борзым с помощью скрещивания с горскими
бочковатое ребро и развитие мускулатуры, сохранили спуск ребер ниже
локотков, полную затяжку ушей и качества псовой - пылкость и бросок, и
этим фактически доказали совместимость этих качеств и признаков.
Из всех пород борзых, примешанных к нашим псовым,
наибольшую роль, конечно, играли крымская и горская породы, и можно с
достоверностью сказать, что во всех теперешних собаках есть кровь этих
пород, внесенная сознательно или случайно, и сказывается в их ладах, в
тех или других признаках. В породе новых псовых собак влияние
посторонней крови Должно остаться настолько, чтобы не портить общий
псовый вид собак и сохранить те достоинства, которые есть в породе
примешанной, но отсутствуют в старинных псовых". Н. Н. Челищев, бывший
владелец комплектной псовой охоты в Калужской губернии и после 1917 г.
много поработавший но экспертизе борзых и гончих на советских выставках
и полевых испытаниях, в книге "Русская борзая" (1929 г.) писал о
состоянии русской псовой борзой в XIX столетии: "...до шести-десятых
годов прошлого (XIX) столетия существовали собственно две породы русских
борзых: одна из них называлась густопсовой, а другая псовой Отличие
между ними заключалось не только в густоте псовины (шерсти), как можно
заключить из их названия, но и во всем экстерьере и даже несколько во
внутренних качествах.
Густопсовая борзая, кроме необычайной густоты и длины псовины, обладала
огромным ростом - до 19 вершков (82 см) в наклоне (в плечах), широкой
колодкой (станом), костистыми ногами, страшно развитыми мускулами на
плечах, спине и особенно задних ногах (черные мяса) и вообще производила
впечатление собаки массивной и как бы грузной, а сообразно с этим и
голову имела более широкую с таким же широким, плотным, прямым и длинным
щипцом, т. е. частью головы от глаз к вощку (носу). Глаз этих собак был
всегда агатово-черный, огромный, навыкате, а ухо маленькое, угольником и
постояннно державшееся конем в возбужденном состоянии, в спокойном же
заложенное на затылке в виде ножниц.
Что касается второй породы, т. е. собак псовых, то они обладали менее
густой и длинной псовиной сравнительно с густо-псовыми, отличались от
них меньшим ростом и более легким костяком и ногами, также менее были
богаты сообразно костыо, мускулатурой. Головы псовых собак были узки и
длинны, имели даже наклонность к острощипости (чрезмерной тонкости в
конце щипца), с черными или темно-ореховыми глазами и
с маленькими, посаженными на затылке ушами, которые, однако, при
возбуждении редко ставились конем, а обыкновенно только подымались
кверху, причем концы их заворачивались или вперед к голове, или в
стороны, бывали и полувисячие.
Надо еще добавить, что обе эти породы отличались
также постановом шеи. В то время, как у густопсовой шея была короткая и
голова на ней посажена совершенно горизонтально, у псовой собаки более
длинная шея изгибалась в виде отлогой дуги, и голова к ней была
прикреплена соответственно этому погибу щипцом несколько вниз. Наконец,
кроме перечисленных различий, густопсовая и псовая борзые были отличны
друг от друга окрасом (цветом псовины). Густопсовые всегда были светлых
окрасов, начиная от чисто-белого, псовые же преимущественно темных,
кончая черным"
Трактовка "двух пород" Н. Н. Челищевым расходится с тем, как понимали их
Л. П. Сабанеев и многие другие авторы, справедливо видевшие в некоторых
охотах (псарнях) переход от русской псовой борзой к помесям в связи с
неумеренным подливанием крови горской и крымской пород.
Изображение принадлежащего В. А. Шереметеву Подара с полувисячими ушами
и раздетого, как прежде говорили, совершенно ясно указывает, что дело
шло именно к помеси, если заводчик использовал в своей "охоте" крымскую
и горскую породы нерасчетливо. Эти породы по экстерьеру были слишком
далеки от псовой, чтобы использование таких производителей не вело к
резкому изменению внешности русской псовой.
p.s. При
копировании материалов и фотографий активная ссылка на сайт обязательна.
